О литературе и прочем...

Вечер перед экзаменом (это последний, и я больше не буду вас мучать этой темой).
Сумерки.
Тихая пустая комната.
Джим Мориссон.
Истошный женский крик за спиной - как будто приглушенный расстоянием или преградой.
Вскакиваю, выхожу в коридор. Там никого, конечно.
Но ужас остается , холодная дрожь в области позвоночника - чувство такое, будто кто-то пристально смотрит в спину.

Я думаю - почему в 60-е годы возникла тенденция возвращения к "театру жестокости" Арто? У английских драматургов и в Америке, у того же Мориссона. Не очень понятно.
Ведь протест может выражаться в любых формах, почему же именно так?

Опять какие-то странные звуки прорываются через Love me two times. Возможно, это шумит дорога под окном, но почему тогда мне кажется, что звуки и движение за спиной? Там лишь пустая комната и стена.
Страшно. Боюсь обернуться, потому и продолжаю писать. И чем упорнее, тем лучше. Возможно, это исчезнет.
Вот опять...

что-то я уже ничего не понимаю...

В "Черном принце" Айрис Мердок речь идет о "черном эросе", об "антеросе", как его понимали древние греки. Я права?

О литературе и прочем...

Вечер перед экзаменом (это последний, и я больше не буду вас мучать этой темой).
Сумерки.
Тихая пустая комната.
Джим Мориссон.
Истошный женский крик за спиной - как будто приглушенный расстоянием или преградой.
Вскакиваю, выхожу в коридор. Там никого, конечно.
Но ужас остается , холодная дрожь в области позвоночника - чувство такое, будто кто-то пристально смотрит в спину.

Я думаю - почему в 60-е годы возникла тенденция возвращения к "театру жестокости" Арто? У английских драматургов и в Америке, у того же Мориссона. Не очень понятно.
Ведь протест может выражаться в любых формах, почему же именно так?

Опять какие-то странные звуки прорываются через Love me two times. Возможно, это шумит дорога под окном, но почему тогда мне кажется, что звуки и движение за спиной? Там лишь пустая комната и стена.
Страшно. Боюсь обернуться, потому и продолжаю писать. И чем упорнее, тем лучше. Возможно, это исчезнет.
Вот опять...

что-то я уже ничего не понимаю...

В "Черном принце" Айрис Мердок речь идет о "черном эросе", об "антеросе", как его понимали древние греки. Я права?

Танец Мацерата

Сейчас мы живем в доме, где когда-то я проводила каждые выходные, в доме моей бабушки.
Ее квартира находится на последнем этаже шестнадцатиэтажной башни. Далеко внизу шумит дорога, окна лоджии смотрят в огромное небо, всегда разное.
Я пытаюсь уснуть - хотя и день, но делать мне совершенно нечего, а отоспаться после этой (боже мой!) сессии надо бы.
Но у меня ничего не выходит. Причем, по очень странной причине - надо мной, не у соседей, не в коредоре, а ровно над бабушкиным двуспальным диваном четко и громко раздается звук, похожий на красивый ирландский стэп, или я не знаю, как это называется. Но вверху лишь тепловые коммуникации, я это знаю четко с тех пор, как ребенком туда лазила в порыве любопытства. Тогда туда еще можно было пролезть, теперь же все заварено и опечатано, только рабочим открываются те двери и потайныне лазейки.
Может быть, и вправду это всего лишь рабочие? Но тогда как объяснить четкость и музыкальность выбиваемого ритма?
Тук-тиди-тиди-тук, тиди-тиди-тук, тиди-тиди-тук, тук, тук...
Ритм меняется, иногда прерывается, но через некоторое время начинается снова.
И мне уже кажется, что это Оскар Мацерат, сменив жестяной барабан на степовки, не находя выхода из заваренного и замурованного крепко-накрепко чердака, стучится ко мне в потолок...

Как же так вышло, что катакомбы моего детства всегда над моей головой?

Танец Мацерата

Сейчас мы живем в доме, где когда-то я проводила каждые выходные, в доме моей бабушки.
Ее квартира находится на последнем этаже шестнадцатиэтажной башни. Далеко внизу шумит дорога, окна лоджии смотрят в огромное небо, всегда разное.
Я пытаюсь уснуть - хотя и день, но делать мне совершенно нечего, а отоспаться после этой (боже мой!) сессии надо бы.
Но у меня ничего не выходит. Причем, по очень странной причине - надо мной, не у соседей, не в коредоре, а ровно над бабушкиным двуспальным диваном четко и громко раздается звук, похожий на красивый ирландский стэп, или я не знаю, как это называется. Но вверху лишь тепловые коммуникации, я это знаю четко с тех пор, как ребенком туда лазила в порыве любопытства. Тогда туда еще можно было пролезть, теперь же все заварено и опечатано, только рабочим открываются те двери и потайныне лазейки.
Может быть, и вправду это всего лишь рабочие? Но тогда как объяснить четкость и музыкальность выбиваемого ритма?
Тук-тиди-тиди-тук, тиди-тиди-тук, тиди-тиди-тук, тук, тук...
Ритм меняется, иногда прерывается, но через некоторое время начинается снова.
И мне уже кажется, что это Оскар Мацерат, сменив жестяной барабан на степовки, не находя выхода из заваренного и замурованного крепко-накрепко чердака, стучится ко мне в потолок...

Как же так вышло, что катакомбы моего детства всегда над моей головой?