Не могу молчать, товарищи!
May. 1st, 2005 12:46 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
pollynЦельнотянуто с сайта А.С. Дежурова. Читаем и радуемся жизни...
Многие преподаватели записывают студенческие корки. Я не
записываю - от лени и бешенства. А Витя Симаков, наш молодой коллега с кафедры
всемирной литературы МПГУ, все еще записывает. Почитайте, развлекитесь.
(печататся с ведома и разрешения В.С.Симакова) Наиболее значимые
высказывания студентов В. С. Симакова
1. «Труверы пели не только поэзию
трубадуров, но и пастурели».
2. «Рейган – брат Фафнира, который отобрал у
него сокровища и сохранил их для Сигурда».
3. «Грендель – это дракон, который
убил Беовульфа и, загнанный в болото, сам погиб в неравном бою!»
4. «В своей
книге «Новая жизнь» Данте рассказал, каким именно способом он любил свою
Беатриче: новым, сладостным».
5. «Овидий пересказывал греческие мифы. В этом
смысле это такой предшественник Куна».
6. «Об эстетике поэзии нового
сладостного стиля я могу рассказать на примере своего личного духовного
опыта».
7. «Песнь о Роланде» написана в этическом стиле, она полна банальных
сцен… Нет, может быть я как-то неправильно у неё всё списала?»
8. «У
романтического героя периодически умирает возлюбленная».
9. «Романтик
сравнивает свою возлюбленную с целым арсеналом определённых полевых
цветов».
10. «Главная тема трубадуров – любовь за пределами брака».
11.
«При каких-то загадочных обстоятельствах в исландских мифах великана Имира
разорвало – и расшвыряло по всему миру. В данном случае он выступает аналогом
карело-финского яйца».
12. «Куртуазный рыцарь непременно должен быть влюблён
в жену своего сюзерена. В этом смысле король Артур – не рыцарь, поскольку пошло
влюблён в свою собственную жену».
13. «В тюрьме Франсуа Вийон написал своё
гениальное стихотворение: «Я – Франсуа Вийон. / И завтра моя шея узнает, /
Сколько весит моя толстая задница». Это – бесспорный шедевр средневековой
французской лирики».
14. «В поэме Чосера паломники идут в Кентербери к мощам
святого Томаса Мора».
15. «Санчо Панса был верным пехотинцем Дон
Кихота».
16. «В пьесе Лопе де Вега «Овечий источник» Командор отстаивает своё
право на старинный феодальный обычай – право последней ночи».
17. «Дон Кихот
взял с собою в поход доспехи, шлем, коня и прочее оборудование».
18. «То, что
Бальзак назвал свою эпопею «Человеческая комедия», с аллюзией на Данте, - это он
хотел сказать, что его проза – это не какое-то там хухры-мухры, а очень даже
значимое ого-го. Это на самом деле очень важное для нас желание».
19. «Честь
– это такая сущность, блюдущаяся испанцами».
20. «Когда роман «Дон Кихот»
вышел из печати, никто его практически не знал. И в последующие века практически
никто не подозревал, что существует такой великий роман в Испании. В сущности,
только благодаря критическим статьям Виссариона Григорьевича Белинского об этом
романе узнал весь мир».
21. «Поэты нового сладостного стиля описывали своих
возлюбленных, писали о них стихи – и любили потом их тоже».
22. «Ахиллесова
пята Зигфрида находилась между лопаток».
23. «Ваганты – это такая
свободомыслящая молодёжь. Короче, сплошная плотская любовь».
24. «Кретьен де
Труа – выдающийся романист эпохи куртизании».
25. «Афродиту древние греки
называли Критиной, поскольку родилась она на острове Крит».
26. «В «Фуэнте
Овехуна» читателя поражает атмосфера озабоченности».
27. «Дж. Свифт пишет
памфлет «Сказка Бо». Там был ещё какой-то слог в названии, не помню
какой».
28. «Я понял, почему Дон Кихот свихнулся: он не спал. То есть Санчо
спал, а Дон Кихот не спал. Потому что вспоминал Дульсилею. А когда он пришёл в
себя, там специально сказано, что перед этим он поспал 6 часов. Всё дело во сне.
То есть гуманизм Сервантеса заключается в пропаганде здорового образа
жизни».
29. «Люцифер созвал совет. На повестке дня стоял вопрос о войне.
Мнения разделились. Мнение номер один: продолжить войну. Мнение номер два:
прекратить войну. Люцифер очень долго думал над собственной, глубоко
индивидуальной позицией».
30. «Грегор Замза превратился в сороконожку.
Родители были в шоке».
31. «Мефистофель вообще часто приобретает более или
менее человеческое обличье».
32. «Паллиата – это такой плащ. А тогата – это
что-то вроде комедии».
33. «Когда Эсхил ставил свои трагедии, более
популярными были гладиаторские бои. Не повезло мастеру…»
34. «Блин, не помню,
как звали героя Джойса. Блин, это… А, это… А! Блум, блин, Блум! Ну да, блин,
действительно Блум. Блин, как же это я… А по фамилии – Леопольд!»
35. «Дон
Жуан вечно отсрачивал свой кредит».
36. «Отец Горио потратил все свои деньги
на девок».
37. «Госпожа Бовари завела кучу любовников. Куча – это два
любовника, не считая мужа, который не был её любовником».
38. «Чтобы узнать
добудет ли он золотое руно, Одиссей спустился в Аид».
39. «В «Раю» у Данте
Вергилия сменяет Люцифер».
40. «Свифт рисует портреты совершенно бездарных
йеху».
41. «Мольер жил при дворе какого-то короля, которого прозвал
Солнцем».
42. «Робинзон Крузо увидел старого козла и понял, что надо заняться
скотоводством этого козла».
43. «В римской комедии гетера – самый эстетически
нравственный герой».
44. «Еврипид – это такой молодой человек, который,
несмотря на свой молодой возраст, выглядел философом на сцене».
45. «Героя
плутовских романов выводят на дорогу всякие там метафоры жизни…»
46. Экзамен.
Вопрос об английском сонете. «Так сколько же строчек в сонете?» – спрашиваю я и
жду мало-мальски вразумительного ответа. С шестого или седьмого раза дрожащим
голосом студент озвучивает цифру «14». «Молодец», - радуюсь я, именно радуюсь,
потому что ехать принимать пересдачу на далёкий Юго-Запад с моего родного
Алтуфьево крайне неохота (хотя с дрожью чувствую, что придётся). «Ну что же, а
как они располагаются в английском сонете в строфическом отношении?» – с
надеждой спрашиваю я. Переспросив раза четыре, что я имею в виду, студент
говорит, что первая строфа состоит из четырёх строк. «Катрен, значит», - делаю я
вывод. «Значит», - послушно соглашается экзаменующийся, хотя по глазам видно,
что ничего это слово для него не значит. «А вторая строфа?» - с новой надеждой
бросаюсь я в бой. Студент боится ошибиться, но подбадриваемый моим добрым
(насколько возможно) взглядом, неуверенно называет вторую строфу также
четверостишием. Количество поэтических строк в четвёртой строфе уже подсказываю
я, потому как осторожный студент боится ответить неправильно, а потому лишь
молчит, приняв суровую позу роденовского мыслителя. «И в конце…?» – трепещу я в
сладком ожидании правильного ответа. «Понятия не имею» - созревает для ответа
студент. Даже руки опускаются: «Ну как же… Всего ведь сколько, а? Четырнадцать,
да? Четырнадцать. Правильно. Сначала – четыре, потом – четыре, потом – ещё
четыре, а потом…?» Студент пожимает плечами. «Да не знаю я…» – он уже недоволен:
что это за бесконечные распросы, если действительно не знаю? «Давайте я Вам так
про Шекспира расскажу, а то как-то строчки считать…» Но, движимый определёнными
воспитательными задачами, я рисую на доске уравнение: 4 + 4 + 4 + х = 14.
«Решайте» - с надеждой обращаюсь я к студенту. Студент разочарованно покачивает
лохматой главою и тихо, с таким неповторимым, щемящем сердце укором бормочет:
«Математику спрашиваете…»
47. Студент: «Да что-то читал я вашего Сенеку,
только не помню, про что он писал». Я: «Ну, может быть, вспомните хоть названия
пьес». Студент: «Да нет, вряд ли». Я: «Может, хоть подробности биографии?
Например, как он умер?» Студент: «Умер?» Я: «Ну да, умер. Скажем, что его
связывало с императором Нероном?» Студент (после паузы, с нескрываемым
отвращением): «Все они – поганые педики!»
48. Из моей лекции: «Такого понятия
как “монолог” в античной культуре не было. То есть при выходе в прологе актеры,
если оставались на орхестре одни, в принципе разговаривали со зрителями. Затем
перед зрителями появлялся хор – и всё то, что мы воспринимаем, как монологи
персонажей, было лишь обращением к хору. Здесь мы видим одну из причин
существования хора на античной сцене. Подобное отсутствие монологов вполне
объяснимо в контексте раннеевропейской культуры, когда саморефлексия ещё не
имеет самодостаточной ценности, когда даже лирика является не разговором с самим
собой, но обращением к слушателю. В сущности, разговор с самим собой – вроде
знаменитого гамлетовского “Быть или не быть” – это с точки зрения психиатрии
первый признак шизофрении; это – исключительно наследие Нового времени. К
здоровой античной культуре монолог не имеет отношения». Студентка на экзамене
пытается воспроизвести данный фрагмент лекции: «Греки очень боялись прослыть
шизофрениками. Поэтому они были вынуждены вводить в число персонажей трагедии
хор».
49. «Рыцарь-вассал обязательно должен быть влюблён в своего сюзерена.
Ничего не знаю, у меня так в лекции записано».
50. «Арбенин постоянно
протестует. Арбенин – протестант».
51. «Когда Арбенин увидел в комнате труп
жены, то вошёл в неё».
52. «Нина съела отравленное мороженое и, само собой,
померла».
53. «Байроновский Корсар занимался различными мероприятиями. Как он
выглядел? У него были загорелые щёки…»
54. «И тогда Байрон становится в
определённую позу».
55. «Исландские саги посвящены теме родовых
схваток».
56. «Это был союз, который продолжался до самого конца Шелли, то
есть до самого смертного его конца…»
57. «Тристана и Изольду, в сущности,
погубила неосторожность. Ведь как они полюбили? Не полюбили бы, если бы не
пили!»
58. «Басня Лафонтена заканчивается моралью. Мораль – это… Валентинки
какие-то сыплются… Причём здесь Лафонтен?»
Многие преподаватели записывают студенческие корки. Я не
записываю - от лени и бешенства. А Витя Симаков, наш молодой коллега с кафедры
всемирной литературы МПГУ, все еще записывает. Почитайте, развлекитесь.
(печататся с ведома и разрешения В.С.Симакова) Наиболее значимые
высказывания студентов В. С. Симакова
1. «Труверы пели не только поэзию
трубадуров, но и пастурели».
2. «Рейган – брат Фафнира, который отобрал у
него сокровища и сохранил их для Сигурда».
3. «Грендель – это дракон, который
убил Беовульфа и, загнанный в болото, сам погиб в неравном бою!»
4. «В своей
книге «Новая жизнь» Данте рассказал, каким именно способом он любил свою
Беатриче: новым, сладостным».
5. «Овидий пересказывал греческие мифы. В этом
смысле это такой предшественник Куна».
6. «Об эстетике поэзии нового
сладостного стиля я могу рассказать на примере своего личного духовного
опыта».
7. «Песнь о Роланде» написана в этическом стиле, она полна банальных
сцен… Нет, может быть я как-то неправильно у неё всё списала?»
8. «У
романтического героя периодически умирает возлюбленная».
9. «Романтик
сравнивает свою возлюбленную с целым арсеналом определённых полевых
цветов».
10. «Главная тема трубадуров – любовь за пределами брака».
11.
«При каких-то загадочных обстоятельствах в исландских мифах великана Имира
разорвало – и расшвыряло по всему миру. В данном случае он выступает аналогом
карело-финского яйца».
12. «Куртуазный рыцарь непременно должен быть влюблён
в жену своего сюзерена. В этом смысле король Артур – не рыцарь, поскольку пошло
влюблён в свою собственную жену».
13. «В тюрьме Франсуа Вийон написал своё
гениальное стихотворение: «Я – Франсуа Вийон. / И завтра моя шея узнает, /
Сколько весит моя толстая задница». Это – бесспорный шедевр средневековой
французской лирики».
14. «В поэме Чосера паломники идут в Кентербери к мощам
святого Томаса Мора».
15. «Санчо Панса был верным пехотинцем Дон
Кихота».
16. «В пьесе Лопе де Вега «Овечий источник» Командор отстаивает своё
право на старинный феодальный обычай – право последней ночи».
17. «Дон Кихот
взял с собою в поход доспехи, шлем, коня и прочее оборудование».
18. «То, что
Бальзак назвал свою эпопею «Человеческая комедия», с аллюзией на Данте, - это он
хотел сказать, что его проза – это не какое-то там хухры-мухры, а очень даже
значимое ого-го. Это на самом деле очень важное для нас желание».
19. «Честь
– это такая сущность, блюдущаяся испанцами».
20. «Когда роман «Дон Кихот»
вышел из печати, никто его практически не знал. И в последующие века практически
никто не подозревал, что существует такой великий роман в Испании. В сущности,
только благодаря критическим статьям Виссариона Григорьевича Белинского об этом
романе узнал весь мир».
21. «Поэты нового сладостного стиля описывали своих
возлюбленных, писали о них стихи – и любили потом их тоже».
22. «Ахиллесова
пята Зигфрида находилась между лопаток».
23. «Ваганты – это такая
свободомыслящая молодёжь. Короче, сплошная плотская любовь».
24. «Кретьен де
Труа – выдающийся романист эпохи куртизании».
25. «Афродиту древние греки
называли Критиной, поскольку родилась она на острове Крит».
26. «В «Фуэнте
Овехуна» читателя поражает атмосфера озабоченности».
27. «Дж. Свифт пишет
памфлет «Сказка Бо». Там был ещё какой-то слог в названии, не помню
какой».
28. «Я понял, почему Дон Кихот свихнулся: он не спал. То есть Санчо
спал, а Дон Кихот не спал. Потому что вспоминал Дульсилею. А когда он пришёл в
себя, там специально сказано, что перед этим он поспал 6 часов. Всё дело во сне.
То есть гуманизм Сервантеса заключается в пропаганде здорового образа
жизни».
29. «Люцифер созвал совет. На повестке дня стоял вопрос о войне.
Мнения разделились. Мнение номер один: продолжить войну. Мнение номер два:
прекратить войну. Люцифер очень долго думал над собственной, глубоко
индивидуальной позицией».
30. «Грегор Замза превратился в сороконожку.
Родители были в шоке».
31. «Мефистофель вообще часто приобретает более или
менее человеческое обличье».
32. «Паллиата – это такой плащ. А тогата – это
что-то вроде комедии».
33. «Когда Эсхил ставил свои трагедии, более
популярными были гладиаторские бои. Не повезло мастеру…»
34. «Блин, не помню,
как звали героя Джойса. Блин, это… А, это… А! Блум, блин, Блум! Ну да, блин,
действительно Блум. Блин, как же это я… А по фамилии – Леопольд!»
35. «Дон
Жуан вечно отсрачивал свой кредит».
36. «Отец Горио потратил все свои деньги
на девок».
37. «Госпожа Бовари завела кучу любовников. Куча – это два
любовника, не считая мужа, который не был её любовником».
38. «Чтобы узнать
добудет ли он золотое руно, Одиссей спустился в Аид».
39. «В «Раю» у Данте
Вергилия сменяет Люцифер».
40. «Свифт рисует портреты совершенно бездарных
йеху».
41. «Мольер жил при дворе какого-то короля, которого прозвал
Солнцем».
42. «Робинзон Крузо увидел старого козла и понял, что надо заняться
скотоводством этого козла».
43. «В римской комедии гетера – самый эстетически
нравственный герой».
44. «Еврипид – это такой молодой человек, который,
несмотря на свой молодой возраст, выглядел философом на сцене».
45. «Героя
плутовских романов выводят на дорогу всякие там метафоры жизни…»
46. Экзамен.
Вопрос об английском сонете. «Так сколько же строчек в сонете?» – спрашиваю я и
жду мало-мальски вразумительного ответа. С шестого или седьмого раза дрожащим
голосом студент озвучивает цифру «14». «Молодец», - радуюсь я, именно радуюсь,
потому что ехать принимать пересдачу на далёкий Юго-Запад с моего родного
Алтуфьево крайне неохота (хотя с дрожью чувствую, что придётся). «Ну что же, а
как они располагаются в английском сонете в строфическом отношении?» – с
надеждой спрашиваю я. Переспросив раза четыре, что я имею в виду, студент
говорит, что первая строфа состоит из четырёх строк. «Катрен, значит», - делаю я
вывод. «Значит», - послушно соглашается экзаменующийся, хотя по глазам видно,
что ничего это слово для него не значит. «А вторая строфа?» - с новой надеждой
бросаюсь я в бой. Студент боится ошибиться, но подбадриваемый моим добрым
(насколько возможно) взглядом, неуверенно называет вторую строфу также
четверостишием. Количество поэтических строк в четвёртой строфе уже подсказываю
я, потому как осторожный студент боится ответить неправильно, а потому лишь
молчит, приняв суровую позу роденовского мыслителя. «И в конце…?» – трепещу я в
сладком ожидании правильного ответа. «Понятия не имею» - созревает для ответа
студент. Даже руки опускаются: «Ну как же… Всего ведь сколько, а? Четырнадцать,
да? Четырнадцать. Правильно. Сначала – четыре, потом – четыре, потом – ещё
четыре, а потом…?» Студент пожимает плечами. «Да не знаю я…» – он уже недоволен:
что это за бесконечные распросы, если действительно не знаю? «Давайте я Вам так
про Шекспира расскажу, а то как-то строчки считать…» Но, движимый определёнными
воспитательными задачами, я рисую на доске уравнение: 4 + 4 + 4 + х = 14.
«Решайте» - с надеждой обращаюсь я к студенту. Студент разочарованно покачивает
лохматой главою и тихо, с таким неповторимым, щемящем сердце укором бормочет:
«Математику спрашиваете…»
47. Студент: «Да что-то читал я вашего Сенеку,
только не помню, про что он писал». Я: «Ну, может быть, вспомните хоть названия
пьес». Студент: «Да нет, вряд ли». Я: «Может, хоть подробности биографии?
Например, как он умер?» Студент: «Умер?» Я: «Ну да, умер. Скажем, что его
связывало с императором Нероном?» Студент (после паузы, с нескрываемым
отвращением): «Все они – поганые педики!»
48. Из моей лекции: «Такого понятия
как “монолог” в античной культуре не было. То есть при выходе в прологе актеры,
если оставались на орхестре одни, в принципе разговаривали со зрителями. Затем
перед зрителями появлялся хор – и всё то, что мы воспринимаем, как монологи
персонажей, было лишь обращением к хору. Здесь мы видим одну из причин
существования хора на античной сцене. Подобное отсутствие монологов вполне
объяснимо в контексте раннеевропейской культуры, когда саморефлексия ещё не
имеет самодостаточной ценности, когда даже лирика является не разговором с самим
собой, но обращением к слушателю. В сущности, разговор с самим собой – вроде
знаменитого гамлетовского “Быть или не быть” – это с точки зрения психиатрии
первый признак шизофрении; это – исключительно наследие Нового времени. К
здоровой античной культуре монолог не имеет отношения». Студентка на экзамене
пытается воспроизвести данный фрагмент лекции: «Греки очень боялись прослыть
шизофрениками. Поэтому они были вынуждены вводить в число персонажей трагедии
хор».
49. «Рыцарь-вассал обязательно должен быть влюблён в своего сюзерена.
Ничего не знаю, у меня так в лекции записано».
50. «Арбенин постоянно
протестует. Арбенин – протестант».
51. «Когда Арбенин увидел в комнате труп
жены, то вошёл в неё».
52. «Нина съела отравленное мороженое и, само собой,
померла».
53. «Байроновский Корсар занимался различными мероприятиями. Как он
выглядел? У него были загорелые щёки…»
54. «И тогда Байрон становится в
определённую позу».
55. «Исландские саги посвящены теме родовых
схваток».
56. «Это был союз, который продолжался до самого конца Шелли, то
есть до самого смертного его конца…»
57. «Тристана и Изольду, в сущности,
погубила неосторожность. Ведь как они полюбили? Не полюбили бы, если бы не
пили!»
58. «Басня Лафонтена заканчивается моралью. Мораль – это… Валентинки
какие-то сыплются… Причём здесь Лафонтен?»
